лучший детектор денег

5. Афоризмы

    Научная концепция Гете  достаточно ярко проявляется в  некоторых  его афоризмах, которые представляют собой соединение философских и естественно-научных взглядов поэта-натуралиста. Перед нами точка зрения оригинальная, отстаивающая подчас достаточно спорные суждения, часто не согласующиеся с общепринятыми в научном мире начала XIX века. Постараемся проанализировать нижепреведенные афоризмы не только с исторической стороны , но и в свете современной философской естественно-научной картины  окружающего нас универсума.

     Во первых, обратимся к воззрениям Гете на природу: «Природа не заботится о каких-либо ошибках; сама она не может действовать иначе как правильно, не озабоченная тем, что из этого может получиться» (Гете И.В., 1957, с. 389) (далее цитаты приведены из этого же источника и поэтому  в ссылках будут приведены только номера страниц ). Гете вполне осознанно ставил своей целью изучение далеко не всех явлений окружающего мира. Он четко различал познаваемое и неподвластное человеческому разуму.  «Природа потому непознаваема, что один человек не в состоянии понять ее, хотя все человечество могло бы понять ее. Но так как это милое человечество никогда не бывает вместе, то природе так хорошо и удается играть с нами в прятки» и далее прямое рассуждение о каузальности и телономности познания, -- «Вопрос о цели, вопрос: для чего? — безусловно ненаучен. Не­сколько дальше ведет нас вопрос: как?» (с.400). А ведь современная биологическая наука предоставляет в наше распоряжение множество новейших эмпирических данных (пусть полученных с помощью современнейших технических инструментов исследования), но создание так называемой «Теоретической биологии» пока остается вожжделенной мечтой ученых. Попытки обосновать все биологические теории с помощью эволюционного учения в настоящий момент вызывают сомнение многих биологов и философов. Трудно современому ученому признать,  вслед за Гете, полную  непознаваемость сути жизненных явлений, но почему бы, вслед за ним, не задуматься о плодотворности теоретизирования на эту тему. Обратимся вновь к словам поэта-натуралиста: «Лучшее счастье мыслящего человека — познать познаваемое и  спокойно чтить непознаваемое.» (с.401) Можно ли выразится яснее, по прошествию почти двух столетий, после написания этих строк.

    Одному из излюбленнейших вопросов, исследованию формы и видоизменений живых организмов посвящено также несколько афоризмов. Например, «Учение о форме есть учение о превращении»(с.389) или  «Нельзя даже вообразить себе неизменность формы, так же как что бы то ни было независимое от универсальности жизни» (с. 389). Непонимание современниками своих взглядов на метаморфоз живого Гете также старался обосновать с чисто научной точки зрения. Ответом на непризнанность его морфологических взглядов может считаться приводимая ниже цитата: «Что так смущает нас, когда мы должны признать идею в явлении, это то обстоятельство, что она часто (и обыкновенно) противоречит чувствам.

   Коперниканская система покоится на идее, которую трудно было схватить и которая еще каждый день противоречит нашим чувствам. Мы только повторяем вслед за другими то, чего мы не признаем и не понимаем.

   Метаморфоз растений точно так же противоречит нашим чувствам» (с.398).

   Философские рассуждения  никогда не были чужды Гете. Его мысли  о познании явлений и идеях, вполне актуально звучат и для наших дней. Например, «Что называют идеей: то, что всегда обнаруживается в явлении и притом выступает как закон всякого явления». (с. 396) «Всякая идея относительно предметов опыта является как бы органом, которым я пользуюсь, чтобы схватить эти предметы, чтобы присвоить их себе.

   Если спросят: как лучше всего надлежит соединить идею, с опы­том, то я ответил бы: практикой!» (с.396) Гете свойственно не простое наблюдение объектов природы, будь то горные минералы, растения или животные, он всегда пытается теоретизировать.  «Чувства не обманывают, а обманывает суждение» (с. 397). Однако, он  реально представляет себе соотношение эмпирического и теоретического, теория не представляет для него конечной цели --  «Гипотезы — это леса, которые возводят перед зданием и сносят, когда здание готово; они необходимы для работника; он не должен только принимать леса за здание.»(с.409) Важно, также, что уже в начале девятнадцатого века, Гете поднимает проблему антропоморфизма нашего познания. «Явление не независимо от наблюдателя, скорее оно поглощено индивидуальностью последнего, вплетено в нее. Человек никогда не понимает, насколько он антропоморфен. Каждый слышит только то, что он понимает»(с. 397).

   При широте научных интересов Гете, при его почти «анатомическом» знании человеческих характеров и взаимоотношений человека в обществе (лучше сказать в социуме),  то, что на современном языке носит название «социология науки», не могла не стать предметом изучения великого мыслителя.  «Людей надо рассматривать как органы их века, двигающиеся большей частью бессознательно.» (с.409) Образным языком он отображает зависимость взглядов научного сообщества от социокультурного контекста эпохи: «Качанием маятника управляется время, переменным движением идеи и опыта нравственный и научный мир» (с.393).

     Классическая эпоха в истории науки ассоциируется с табличным видением окружающего мира живой и неживой природы, со стремлением составления единой системы. Не случайны высказывания Гете на эту тему. «Естественная система — противоречивое выражение. Природа не имеет системы, она живет, она есть жизнь и следо­вание из неведомого центра к неопределимой грани. Поэтому рассмотрение природы бесконечно, идти ли по пути деления одиночного или искать целое вширь и ввысь»(с.389 - 390). Гете абсолютно верно объясняет популярность системы Линнея в современной ему ботанике, он сам был горячим поклонником великого шведского ученого, хотя и не соглашался со многими его суждениями. «Счет является, правда, низкой, но уже идеальной деятельностью человека, и с помощью него столь многое осуществляется в обыден­ной жизни; большое удобство, общедоступность и применимость обеспечивают упорядочиванию по числу доступ и успех также и в науках. Линнеева система именно этой общепонятности обязана своей популярностью, однако она скорее противится более возвы­шенному усмотрению, чем стимулирует оное». (с.396)

   Не может не изумлять научная прозорливость гения Гете, который, намного опередив свое время рассуждает о приспособленности организмов к окружающей среде. «Живое обладает даром прилаживаться к многообразным условиям внешних влияний и все же не уступать известной завоеванной опре­деленной самостоятельности»(с.390). Конечно, перед нами не эволюционное учение, на наш взгляд не следует приписывать Гете концепции другого времени, но то что перед нами тернистые пути искания гения, вряд ли вызовет сомнение.

 6.   Идеи Гете и развитие морфологии растений в ХХ веке

   Первоисточником идей классической морфологии, как мы видели из предыдущего изложения,  служат работы И.В. Гете. Он дал этой науке не только название, но и внес в нее новые приемы, заимствованные из грамматики. Вообще, в  широком смысле слова,  морфология -- это часть системы естественного языка, обеспечивающая построение и понимание его словоформ (Гете И.В, 1959). Следовательно,  на первое место при морфологических исследованиях,   ставится задача построения, поскольку оно служит необходимым условием понимания: для того, чтобы понять какую-либо вещь, необходимо хотя бы мысленно представить, как она построена (Корона В.В., 1987). Морфология старается понять законы, с помощью которых осуществляются эти построения. Гете, первым осознал эту задачу и выразил ее в идее о растительном первообразе – или прарастении. Под этим названием он понимал идеальное растение, осуществление которого природа представляет своей основной задачей,  достигая ее  более или менее полно в отдельных своих произведениях (растениях). Гете говорил об абстрактно мыслимом органе, для которого ввел, по мнению современных морфологов, не совсем удачное определение --   «лист», и описывал все превращения растения как результат расширения и сжатия этого органа.

    Фактически,  развитие морфологии в дальнейшем -- это история выделения исходного элемента изучаемых живых объектов и определение правил его преобразования. Из концепции Гете, как уже замечалось,  возникают теории фитона Ш. Годишо, анафита К. Шульце и филлоризы Т. Шово. Эти авторы стремились на основе морфологических принципов произвести такое умозрительное расчленение тела растения, которое позволило бы представить его как наиболее простую композицию из найденных элементов. Теория анафита или фитона получила довольно широкое распространение, - ее развивают Дельнино, Челяковский, Веленовский и др., считая лист основным элементом строения высших растений. Теория фитона рассматривает тело высших растений в качестве системы множества мельчайших составляющих – фитонов, состоящих из основных  частей растения: узла, междоузлия и корня. По сути, корень, согласно таким построениям может быть представлен как результат метаморфоза листа.

    Широкое распространение в морфологии получила идея Брауна о том, что основными органами высших растений являются корень, стебель и лист. Он полагал, что эти органы были «изначальными» и при всех метаморфозах сохраняли свою природу. Природа цветка в соответствии с этим выглядела как видоизменение или метаморфоз листа. В организме Браун видит особое внутреннее влечение к завершению заложенных в нем потенций к прогрессу, наглядным доказательством чего он считает данные палеонтологии. Браун считает, что растению присуща врожденная тенденция к спиралям, которая и определяет его организацию.   Истоки концепций, Брауна созвучны идеям Гете, понимавшем под термином «лист» некий «прообраз», однако это  не в коем случае не обыкновенный вегетативный лист растения. Мысль Брауна вызвала сочувствие и понимание у многих представителей т.н. классической морфологии растений, середины ХХ века, таких как, например, Сакса, Гебеля, Тролля.  На работах   последнего, следует остановится подробнее.

   Вильгельм Тролль (W. Troll), по праву, может быть назван продолжателем дела великого поэта-натуралиста. «Тролль с исключительным уважением относится к Гете. Он издал его избранные сочинения по морфологии, постоянно ссылается на него и цитирует, даже в работах учебного характера, как например в книге !954 г. «Практическое введение в морфологию растений». Первый параграф этой книги, посвященный прообразу семенных растений, начинается эпиграфом из известного стихотворения Гете о метаморфозе растений, в тексте разбирается план строения семенного растения и дается его изображение ...  Параграф заканчивается цитатой  из того же стихотворения о метаморфозе» ( Канаев И.И., 1962, С.142—143).  В философском плане, Тролль противопоставляет метод Гете методу Канта, считая, что морфологический тип можно представить как прообраз, но не как причину или закон. По его мнению,  идея типа реальна, а не является только лишь категорией нашего мышления. Такой своеобразный взгляд Тролля на морфологию вызван, прежде всего, социокультурными условиями начала и середины  недавно прошедшего столетия. Это была эпоха  физиологического подхода в биологических науках. Считалось, что морфология как наука должна прекратить свое существование, и формы живых организмов могут быть объяснены с помощью физиологических законов.

   Как же понимает Тролль морфологию?  Она представляется для него как типология и главным ее объектом изучения он считает тип, это понятие может носить различные названия: «прототип» или «архетип». Организм воспринимается единым целым, состоящим из системы определенно слаженных частей. В качестве иллюстрации этого понятия, Тролль приводит прообраз семенных растений.  Он дает рисунок прарастения и выводит из него облик кактуса. Этот пример мы уже встречали в работах Гете. Внешне не похожий на обычное семенное растение, кактус, оказывается таким же высшим растением как и привычные для нас их  основные представители – береза, роза или лилия. Тролль замечает: «И так бывает всегда,   когда применяется морфологический метод. Формы (Gestalten) просветляются, становятся как бы прозрачными» (цит. по Канаев И.И., 1962, С.136). Однозначно, положительна непримиримая позиция Тролля по поводу самостоятельности морфологии как науки и не сводимости  познания формы организмов к физиологическим законам. Однако,  «его понимание прарастения является шагом назад даже по сравнению с И. Гете, многие положения которого он толкует буквально» (Старостин Б.А., 1975, с.60).

     Взгляд на листовую природу цветка развил Август Пирам Декандоль, предопределив направления развития взглядов на этот орган у многих последующих поколений ботаников (Первухина Н.В.. 1955). До настоящего времени многие ботаники в явлениях пролификации видят доказательство «листового происхождения» частей цветка. Учебная литература также рассматривает указанные представления, утверждая, что спорофиллы - карпели и тычинки - есть видоизмененные листья.

    До недавнего времени, одно из генеральных направлений в морфологических исследованиях растений представляли взгляды на природу органов цветка Гебеля, Имса и Паркина.  Э.Н. Арбер и Дж. Паркин считают, что цветок покрытосеменных растений произошел от стробила ископаемых беннеттитовых (эвантовая теория происхождения цветка). Агнесса Арбер  предложила теорию филлома, предполагая, что основным структурным элементом высших растений служит побег, что, практически не противоречит гетевскому «листу».

    В дальнейшем развитии концепций морфологии растений наблюдается попытка расчленения растительного организма на элементы с помощью генетических построений. К этому направлению принадлежат такие теории как перикауломная Потонье и листовой оболочки Сандерса, основанная на проведении «физиологической границы» между фотосинтезирующими и нефотосинтезирующими тканями. «Кауломное направление» в вопросе о происхождении основных органов высших растений находится в противоречии с «филломным», берущим начало от классических работ Гете. Оба эти направления признают, что тело высшего растения возникло в результате полимеризации (а затем и интеграции) более мелких блоков (Хохряков А.П., 1973).  Филломное направление признает основным метамером тела высшего растения орган листовой природы, а кауломное - стеблевой. 

    Циммерману принадлежит оригинальная схема, изображающая цепь последовательных онтогенезов в виде восходящей спирали ). На фоне этой схемы сущность морфологической эволюции сводится к немногим элементарным процессам - перевершинивание, планация, срастание, редукция и загибание (рекурвация) (Серебрякова Т.И., 1983, Тахтаджян А.Л, 1954). Центральное понятие этой теории - телом. Теломы являются своего рода атомами к которым могут быть сведены в результате анализа все органы В работах Тахтаджяна в качестве основных модусов преобразования онтогенеза выделяются пролонгации, аббревиации и девиации в узком смысле. Т.И. Серебрякова считает, что у растений определение онтогенеза «должно быть гораздо шире, чем у зоологов по отношению к онтогенезу животных, что связано с особенностями «открытой ростовой системы» растений» (Серебрякова Т.И., 1983).  

     Весьма показательна тенденция переноса закономерностей образования и деятельности отдельных органов на весь растительный организм. Это касается, прежде всего, неотенической концепции происхождения трав от деревьев, предложенной Тахтаджяном и вслед за ним повторенной многими ботаниками. По Тахтаджяну неотения представляет собой генетически контролируемое растение ранних стадий онтогенеза предков и превращение в дефинитивную стадию потомков, другими словами остановку онтогенеза на более ранних стадиях, чем у предков.

     Трактовка процессов полимеризации и олигомеризации в морфологии осуществляется с адаптивной точки зрения, в этом значительную роль сыграло влияние эволюционной теории Дарвина (эволюционная биологическая парадигма). К сожалению есть много примеров порочности т.н. «эволюционной морфологии». Иллюстрацией этого может служить пример С.В. Мейена. Хотя и ясно, что иглы хвойных несут фотосинтезирующую функцию, но совершенно неизвестно, почему разные виды сосны имеют одинаковое число игл в брахиобласте (Мейен С.В., 1977). С точки зрения адаптации это труднообъяснимо. Возможно следует рассматривать процессы полимеризации с точки зрения системности.

   Наконец, в последние годы весьма повысился интерес к концепции Бауэра, который считает телом морфологическим разделением функций питания и размножения, причем он разделяет его на дистальную и дорсальную части. Бауэр вводит в теломную теорию понятие энация, преодолевая тенденцию к абсолютизации теломов, характерную для Циммермана и его последователей.

     В настоящее время морфологию высших растений все более захватывает процесс дифференциации по таксономическим группам. Осуществляется слияние морфологии с частной систематикой таксонов. «Ограничение морфологической работы ведет к тому, что вновь добываемое морфологическое знание все слабее используется для широких сравнений» (Мейен С.В., 1978).

    Примечательно развитие морфологических идей отечественным биологом В.Н. Беклемишевым, который, «развивал в методологическом аспекте идею реконструкции общего плана строения организмов и установления законов размещения их частей» (Музрукова Е.Б., Чеснова Л.В., 2001, С.178)       Беклемишев различал два уровня морфологии: архитектонический и тектологический. Тектология занимается сравнительным анализом систематизированных компонентов организмов вне зависимости от уровня, ранга и природы, а архитектоника - объединение компонентов в целое, создание некоего архетипа таксона.  Несомненно, что это наиболее отвечает идеям типологии Гете, нежели традиционным селекцио генетическим воззрениям.

     В современной ботанике морфология становится служанкой систематики. Среди ботаников за последние годы, практически нет морфологов. Эволюционизация морфологии еще более сузила ее задачи, оставив в поле  деятельности только изучение адаптаций и устранив из него нейтрализм и параллелизм. Смысл каждой структуры считается понятным, если ей удается приписать экологическую или физиологическую функцию, а также и адаптивное становление данной структуры, связанное с определенным локусом вектора отбора.

     Целью современных задач морфологии в свете общебиологических концептуальных идей, могли бы стать слова С.В. Мейена, который  говорил о том, что дискуссия об адаптивной сущности и принципиальной возможности адаптивно-нейтральных образований касается уровня организации, которым занимается морфология (в ботанике - вместе с анатомией, т.к. грань между морфологией и анатомией растений почти стерлась) (Мейен С.В, 1978).     Возрождение в морфологии понятия  архетипа  представляется в настоящее время необходимым. Ведь органическая форма - это видимое проявление внутренних связей, характеризующих жизнь на каждом уровне (Синнот Э, 1981), соответственно, детальное изучение первоисточника – работ Гете по морфологии, актуально и необходимо на современном этапе развития не только науки об исследовании растений (более традиционно, ботаники), но и всей биологии в целом

Исследователи растений: Гете

1) Биография

2) Общий взгляд на научные интересы Гете

3) Основы морфологии растений

4) "История моих ботанический исследований" - научный дневник Гете

5) Афоризмы, идеи Гете и развитие морфологии растений в XX веке

6) Приложение, список использованной литературы

К стартовой странице Д.Б.Соколова и списку статей>>>